|
Опубликовано: 29.12.2005
Второй раз мы оказались за рулем "Патриота". Тогда был предсерийный вариант, который поскрипывал, недобросовестно слушался руля и норовил сломаться. Теперь - вполне конвейерный экземпляр. А итог все тот же: эмоций почему-то опять больше, чем рассудительности. Мистика? Конечно, про новый УАЗ Patriot можно сказать так: товарищи, перед вами автомобиль. У него четыре колеса, два моста, фары, багажник и руль. Но можно усложнить подход. Вспомнить историю, сравнить модельный ряд, рассказать анекдот. Можно заметить, что это новый уазик, то есть внешне, Patriot не похож ни на своих предков, ни на какой другой российский автомобиль. Еще можно серьезно, вдумчиво, придирчиво и заковыристо анализировать качество езды, расход бензина (12 на 100 км по трассе, и 17 в городе), с тайным или явным наслаждением находить огрехи в сборке (например, заедающий механизм люка крыши или прокручивающуюся рукоятку переключения режимов обогрева салона) и конструкции (слишком массивная задняя дверь на двух петлях, которая открывается неправильно - к проезжей части, а не к тротуару, что безопаснее).
Можно все. Только не нужно.
Смею предположить, что Patriot придуман не для этого. Идея этого УАЗа проста как хлеб. Вы садитесь за руль и едете. Направление и цель не имеют решающего значения. Но в дороге с вами случаются удивительные события.
Начнем с того, что автомобиль не роскошь, не предмет гордости и даже не национальная идея, а повседневное состояние человека, созвучное биению его сердца, току крови и шевелению теплой души. К уазику нельзя относиться как к простому средству передвижения. Только как к другу. Другу, с которым ты согласен делить жизненное пространство в этой стране, надеяться на верность, прощать немощи и радоваться его способности к преображению. Но самое главное, что, садясь за руль этого автомобиля, вы обязательно будете вовлечены в цепь событий.
За четыре дня тест-драйва вместе с Patriot я побывал в монастыре, на похоронах, спас два автомобиля и вывез роскошный и огромный буфет начала двадцатого века из квартиры товарища. Оставим монастырь, похороны и буфет. Вот две истории о новом отечественном внедорожнике.
На прекрасной и пустынной тверской дороге, между городами Осташков и Кувшиново, есть деревня Крапивня. Под этой Крапивней погибал таксист. Замер у обочины на своей желтой "Волге", жалобно и из последних мигал аварийкой и уже ни на что не надеялся. Потому что ждал помощи уже шесть часов. Надвигалась прохладная звездная ночь. К Крапивне мы подъехали в сумерках. Радость случая заключалась в том, что я уже тянул за собой сломавшийся старенький Opel. Причем на жесткой сцепке, приспособленной из железной трубы. В обычной жизни такими скрепляют строительные леса. И вот мы подъезжаем к Крапивне, видим бедствие и останавливаемся.
|
ХАРАКТЕРИСТИКИ UAZ Patriot
|
|
Длина, мм
|
4647
|
|
Ширина с зеркалами, мм
|
2080
|
|
Высота, мм
|
1900
|
|
Колесная база, мм
|
2760
|
|
Клиренс, мм
|
210
|
|
Снаряженная масса, кг
|
2070
|
|
Рабочий объем двигателя, см3
|
2693
|
|
Мощность, л. с. при об/мин
|
128 при 4400
|
|
Крутящий момент, Нм при об/мин
|
218 при 2500
|
Мобильный телефон не ловит. Таксист смотрит на нас с трепетом и ненавистью. Просит передать привет семье, когда доберемся до Кувшиново. Еще просит сигарету, но мы не курим. Таксист на глазах теряет веру, надежду и любовь. И тогда мы решаемся на исключительный шаг. Привязываем его "волжанку" к нашему эскорту. Таксиста вдруг пробивает. "Стойте! - говорит он. - Мне страшно. Надо помолиться". Оборачивается в сторону Осташкова и произносит следующее: "Господи, ничего не знаю, не умею: прости мою душу грешную и их тоже". И кивает в нашу сторону. С таким "благословением" мы трогаемся. У "Волги" окончательно вырубается свет. Когда сзади показывается автомобиль, "Опель" притормаживает, чтобы обнаружить весь кортеж. Patriot едет, особо не утруждаясь. Освещает себе дорогу фарами Bosch, поворачивает рулем с усилителем из немецких узлов-деталей. Даже неловко, что у нас тепло, светло, инжекторный мотор ЗМЗ-409 урчит почти неслышно, как сытый холодильник, а у товарищей сзади холодно, темно и страшно.
Самое главное случилось через 45 км, в Кувшиново. Мы встретили инспектора ГИБДД. Он, конечно, не сразу понял, что перед ним движется: трамвай, путеремонтный состав или детский паровозик с вагончиками. Догнал нас, остановил и, забыв представиться, спрашивает:
- Это что?
- Новый УАЗ Patriot, - отвечаю. - С пятиступенчатой корейской коробкой передач.
- А это? - кивает на караван.
- МЧС и Шойгу, - говорю.
- Вы что, охренели?
- Охренели, - отвечаю. - А что делать, не оставлять же человека на дороге:
Думаю, он нас и так отпустил бы - из-за исключительности случая, но таксист оказался ему родственником, братом первой жены.
Нас хотели щедро угостить. Гаишник клятвенно обещал, что никто не посмеет остановить такой автомобиль до границы Кувшиновского района. Договорились, что в следующий раз. Через пять часов благополучно прибыли в столицу. Жесткую сцепку-трубу товарищ хранит дома. Мы вытащили ее из строительных "лесов" восстанавливаемого монастыря. Надо вернуть при случае.
Вторая история еще красивее: В той же Тверской области есть еще более пустынная дорога - между Ржевом и Осташковом. Выехал я к Ржеву в мертвый час ночи. Ехал один и слушал радио на средних и длинных волнах. Сначала город Нью-Йорк. Хриплый и вкрадчивый голос рассказывал о жизни в Большом Яблоке 60-х годов, звучали записи инструментального рока, а затем вдруг без перехода пошли записи Окуджавы, Галича и Шпаликова. У меня было ощущение, что это какая-то инсценировка или провокация. Затем, по "Голосу России" я слушал чудовищные стихи про Отечество. Страна отпраздновала новый праздник - 4 ноября. День освобождения Москвы от польского ига. Поэма, естественно, была про князя Пожарского и гражданина Минина.
Герои все время разговаривали о судьбах Родины в рифму. Слушать такое в одиночестве, ночью, на пустынной дороге было страшно. Родина в изложении автора всегда оказывалась неповоротлива и могуча, как штанга. И изнывала по теплым рукам соотечественников. А соотечественники изнывали по Родине и кидались в нее словами как камнями. Из-за помех рифмы искажались, и мне слышалось: кобель-мебель, рот - жжет, война - деревня.
После "Голоса России" появились китайцы. Вне сомнений, они тоже говорили о многострадальной Руси, потому что воркующие реплики прерывались музыкальными номерами из опер Модеста Мусоргского "Хованщина" и "Борис Годунов" на русском языке. Юродивый просил копеечку, отказывался молиться за царя-убийцу. Царь-убийца в ужасе восклицал: "Чур меня!" В конце передачи китайцы поставили "Утро на Москве-реке".
К шести утра я уже был готов поверить, что миру больше нечем заняться, как только говорить о моей стране. И тут грянул апофеоз... Нет. Сначала была пауза, радио помолчало, словно готовилось к страшному сообщению. Вместо сообщения заиграл: гимн России. Этого я уже вынести не мог. Судорожно ударил по тормозам, остановился, открыл двери и загасил двигатель. Рассвет только угадывался, земля была пустынна и темна. Ни одной живой души. Я включил радио на полную громкость и ушел в поле. Невыносимая любовь окружала меня. Дурацкие слезы ручьями текли по лицу. Пускай в этой машине все внешне изменилось - окна стали в полтора раза шире, печка греет раздельно первый ряд и второй, корейская коробка рассчитана на пробег 350 тысяч километров, приборы иранско-итальянского происхождения похожи на табло маленького авиалайнера - не важно. Важно и непостижимо вот что. Что бы вы ни делали за рулем этого автомобиля - перевозили буфеты, хоронили друзей, спасали таксистов и "опелистов", куда бы ни ехали - в монастырь, к теще, на заморский курорт, о чем бы ни думали - через триста или две тысячи километров вы все равно станете патриотом. От этой страны никуда невозможно убежать или скрыться. А новый УАЗ - ее тайный агент, безжалостный сводник, жестокий вестник судьбы.
Оценка Плюс: Впечатляющие размеры, внедорожная родословная. Удобный салон, отличная звукоизоляция. Внятное, по уазовским меркам, рулевое управление.
Минус: Подвеска работает слишком мягко. Слабый мотор, неуверенное поведение на скорости выше 110 км/ч. Огрехи в сборке.
Резюме: К УАЗику нельзя относиться как к простому средству передвижения, но только как к другу, с которым согласен делить жизненное пространство, надеяться на верность, прощать немощи и радоваться его способности к преображению.
|
